Владимир Павлов: «Когда я принимал Северную лигу, здесь не было ничего»

Владимир Павлов: «Когда я принимал Северную лигу, здесь не было ничего»

Из второй части интервью с руководителем Северной лиги ЛФЛ Владимиром Павловым, вы узнаете, какие планируются улучшения инфраструктуры стадионов, зачем Лиге медиа-проект и как понимает руководство легендарное «не нравится — не играйте».

Ты говоришь о мелочах. Один человек физически не может уследить за всем. Сейчас меняется подход к работе. Нужно менять систему. Выстроенный пять лет назад алгоритм работы начинает устаревать. Нужна реформа. Понятно, как ее проводить. Простой пример с судейством. Я с таким потом и кровью добивался, чтобы судьи в основном были нейтральными! Я добивался этого с такой болью, столько преодолел инертности, в том числе и от наших руководителей! В первые два года КДК Москвы можно было расформировывать, потому что как судьи стали нейтральными, разговоры пропали сами по себе. А ведь арбитры не стали судить лучше, они просто стали ездить из других округов.

А в прежние времена — вот играли «Смена» с «Иствудом», когда последние устроили скандал. Я же стоял рядом и прекрасно видел этот момент. Там в игрока «Смены» шли одновременно три защитника, и все три прыгали. Один из трех-то в него попал, в любом случае. Я видел, что даже двое. И судья поставил пенальти на последней минуте, но судья был Александр Рыбин с Севера. В любом другом варианте, когда судья не северный, не было бы никаких вопросов. А тут разговор пошел, что арбитр тянет свой округ.

— Это резонанс. Те, кто знают Рыбина, понимают, что ему все равно.

— У него нет своих и чужих. Я прекрасно помню, как он ошибся, когда мы («Атлетик» — прим. VSporte.ru) боролись с «Невой» за чемпионство. У нас игрок ставит спину, будучи первым на мяче, в него сзади влетает форвард КДС, падает — пенальти. Я в знак протеста увел команду с поля, получил свое техническое поражение, и на этом вопрос был закрыт. То есть Рыбин ошибся, я погорячился. Каждый получил за свое. Рыбин получил скандал на матче — а ни один судья этого не хочет, — я получил свое техническое поражение. Система, которая была в то время, устарела. Мы ее поменяли. Я пробивал это с потом и кровью. Сейчас у нас новая судейская реформа намечается. То есть она уже запущена, обратного пути нет. Потому что за шесть лет функционирования прежняя система дошла до того, что ее опять нужно менять.

То же самое с полями. Мы сделали первый шаг, мы на этом выиграли, воспользовались преимуществами этого шага, и сейчас мы начинаем терять эти преимущества, хотя года на два-три их еще хватит. Это нормально. Грамотный человек поймет, что нужно что-то делать, безграмотный будет сидеть до последнего.

— Что нужно делать?

— У нас есть инвесторы, вложившие деньги, есть Комитет образования, с которым у нас договора, есть другие мотивы, которые нужно сопоставить. Чем я сейчас, собственно, и занимаюсь. Например, поле на Флотской. Есть большое желание поменять поле в этом году. Но — первого октября пролонгация договора с Комитетом образования. Идти на пролонгацию с отремонтированным полем — это глупо. Это может обернуться крупными убытками. То есть до начала октября мы газон там не поменяем. А если мы войдем в сезон с этим полем, то, скорее всего, войдем с ним и в зиму. Но в этом есть и большой плюс на будущее. Над этим полем будем нещадно экспериментировать. С новым полем этого бы не было, а тут, зная, что весной мы будем менять газон, мы можем себе позволить протестировать различные технологии.

— Поле на Флотской будет отремонтировано все же по ходу сезона?

— Если мы весной видим, что поле в том же состоянии, что и сейчас, то мы доигрываем сезон на этом газоне. Просто на Флотской сезон закончится чуть раньше, чем на других стадионах. Тем более, если появятся еще поля, а я надеюсь, что они все-таки появятся.

— То есть у Лиги сейчас есть планы делать новые поля? Мы же сейчас о планах.

— Да, планы есть.

— Тогда сразу предметный вопрос. Недавно было построено поле на Конаковском проезде, и шли разговоры, что туда придет ЛФЛ. Этот вариант на данный момент отпал?

— Объясню ситуацию с Конаковским проездом и со всеми школьными полями. Стараемся с ними не связываться. Вот почему: приезжая на любую новую школьную поляну, мы видим «конфетку». Я недавно был в комиссии Комитета образования, мы как раз ездили и принимали поля. От того, что я увидел, пришел в ужас. Комитет нам предлагает сейчас взять эти поля на обслуживание. Причем там не надо тратить свои деньги на строительство. Они готовы отдать нам уже построенное, но там такое построено…

— Что не видно первым взглядом?

— Сверху прикрыли травкой, засыпали крошку свежую. Она сверху лежит, травка переливается. Здорово. Но только я смотрю не на это, а что будет дальше. Подоснова вместо 40 сантиметров сделана семь. Ну, десять. Трава — дешевый китайский вариант, который стоит 12 долларов за квадратный метр и который через полгода придет в негодность. Я смотрел похожие поля после полугодичной эксплуатации — ногу можно сломать. Флотской пять лет. По сравнению с тем, что на некоторых полях происходит через полгода эксплуатации, — это «Уэмбли». Ради интереса я могу назвать адреса — съездите, посмотрите. Поле на Конаковском проезде визуально неплохое, но это только визуально. Поэтому скажу честно — связываться с ними мы не будем.

Потом, поле же надо эксплуатировать, а на каких условиях мы сойдемся со школой? Там нет света. Школьники по договору играют до пяти вечера. В ноябре это уже начало сумерек. Как это окупить с финансовой точки зрения? Значит, проводить освещение на стадион. Это снова беготня по инстанциям…

— Опять же, киловатты?

— Нет, на это в школе киловатты найдутся. 15-20 выделят, не проблема. Кстати, в вопросе подогрева немаловажную вещь играют счета за свет. Счет за свет за год на Дубнинской, 23 порядка 480 тысяч рублей. Раздевалки, освещение, все вместе. Но, возвращаясь к изначальному вопросу, со школьными стадионами, которые мы не строим, постараемся не связываться из-за их низкого качества. И если мы будем так же чистить снег на них, то они реально умрут через полгода.

— Вообще насколько чистка поля губительна для его качества?

— Для покрытия и швов она не губительна, но поле изнашивается быстрее.

— А если применять реагенты, например, соль?

— Еще быстрее износится.

— То есть это не очень износостойкий пластик?

— Достаточно стойкий. Как вообще делается это поле? Берется подоснова и прошивается нитью. Потом нить подклеивается, и все кладется. Если сыпать реагенты, то она разъедает клей, и поле начинает ползти. Ее можно использовать и очень аккуратно, и только соль. Есть реагенты, которые за раз убьют тебе поле на 3-4 миллиона рублей. Это очень весело, только если тебя не касается. А ведь поле сделано за чьи-то деньги, и это реальные убытки. Вот сейчас Флотская и будет принимать на себя в этом сезоне эксплуатационные издержки. Мы разделим поле на несколько зон и будем экспериментировать этой зимой, а весной посмотрим, что из этого выйдет. Если бы было универсальное средство сделать поле нескользким — была бы красота. Даже если бы это сокращало продолжительность эксплуатации поля на год-другой. Вечером залил поляну и пошел спать. У нас зимой рабочий день в уикенд начинается в пять утра. В будние дни — в шесть-семь. Встаешь, смотришь: снега нет — можно еще поспать.

— Давайте подведем наш разговор к двум важным вопросам. Флотская — лицо Северной лиги. Сейчас Лига при нашем участии развивает медийный проект, и на Флотской созданы максимально удобные условия…

(перебивает) — Сразу же, давайте расскажу, что будет на Флотской, если мы с этой поляны никуда не уйдем и не сделаем другой стадион главным в будущем. Нынешнее покрытие будет снято. На Флотской будет выравниваться подоснова. Это было первое искусственное поле, первый опыт. Строила фирма. Я сейчас вижу все шероховатости и проблемы с нынешним опытом, но сделать уже ничего не могу. Изначально стадион был построен с технологическими нарушениями. Технология была выдержана не полностью, и сейчас мы имеем, что имеем. Если взять поляну на Бескудниковском бульваре, то она была сделана практически от и до верно технологически, и поле там до сих пор отличное. Флотская была сделана, скажем, на 50-60 процентов. Бескудниковский бульвар — на 90-95. Там поле до сих пор гладкое, никаких перепадов. В одном месте при сильном дожде застаивается вода, но там проблема почвы — большой пласт глины, и она не дает воде уходить сразу. И это не настолько критично. К тому же с очень сильным ливнем ни один дренаж не справится.

— Вернемся к Флотской.

— Замена покрытия — раз. Благоустроим трибуны — два.

— Как?

— Варианта два. Можно сделать крышу. Я вот хочу понять, она вообще нужна там над трибунами?

— Однозначно на этот вопрос ответить невозможно, но надо понимать, когда она нужна? В первую очередь, в дождь. Во вторую, она создает тень во время жары. Под ней прохладнее на солнцепеке.

— Да, есть некое рациональное зерно. В общем, если крыша нужна, то это не такая большая проблема. Сейчас собираемся еще сделать скамейки запасных на Бескудниково, как на Флотской. Если будем что-то делать по трибунам — то на Бескудниково и на Дубнинской, 23. Флотская сейчас на данном этапе будет практически заморожена.

— Получается, Бескудниково — это стадион с самым лучшим полем и самой неразвитой инфраструктурой. К тому же зимой там хуже всего расчищается снег, и одна бровка всегда обледенелая.

— Эта зима была аномальной. С дальней от входа стороны к концу уже действительно было просто некуда выбрасывать снег. В условиях снегопадов прошлого сезона там уже было не до обледенелой бровки — очистить бы снег и начать нормально матч. Технология следующая: сначала очищается от снега поле, затем уже рабочие занимаются бровкой. В эту зиму дополнительные люди там работали табунами…

— В общественных кругах в ходу мнение, что Лига зимой не задействует достаточное количество ресурсов, не привлекает необходимое количество людей для работ по благоустройству стадионов. Каков будет официальный комментарий на эти разговоры?

— Куда не привлекает?

— Для очистки полей. Выпал снег, и у нас вынужден его чистить сам президент, потому что не хочет платить дополнительные деньги рабочим.

— Я скажу так. Трудодень среднестатистического таджика стоит от тысячи до полутора тысяч рублей. Если бы у меня была возможность в пиковые снегопады отдать 30 тысяч и при этом просто приехать, проверить, сказать «молодцы, ребята», раздать деньги и поехать домой — я бы так и сделал. Проблема в том, что 99 процентов таджиков в Московском регионе зимой заняты тем, что и так убирают снег. Безо всякой Флотской. Особенно в пиковые снегопады. У нас есть контингент людей — человек 7-8, которые постоянно приходят — мы их раскидываем по полям, и они работают. Когда в марте шел снегопад, и выпало 35 сантиметров снега перед игрой ЦДКА — «Водный», найти дополнительные руки? Этих бы уберечь, чтобы не перекупили. Если можете предоставить — буду благодарен по гроб жизни. Чтобы я по звонку мог получить 10-15 человек. Покажите, где их взять?

— И нет никаких вариантов?

— Можно сделать по-другому. Поднять ценник за поле и держать в резерве человек 30. Говорить им, что они сегодня в резерве, и если их услуги не понадобятся, платить им рублей по 500. Вопрос же в том, что не хватает людей в пиковые снегопады. Но пиковые снегопады — не считая минувшего сезона — бывают все-таки не так часто.

Все познается в сравнении. Цена Севера в сезоне-12/13 была 1800 рублей — средняя по Москве. Опять же, смотря относительно чего. Относительно игры на «КАИТ-Стадиуме» — цена маленькая. У Северо-Запада такая же цена, как у нас. По другим округам — везде ценник выше или такой же. Возьмем Восток. Поле с подогревом, все отлично — 3000 рублей. «КАИТ-Стадиум» — поле без подогрева, душ… Ценник матча, если ты пользуешься в комплексе всеми услугами — 3500 рублей. — — Ну, там покрытие получше все же…

— Не согласен. Зимой там поле гораздо более проблемное, чем на Флотской. В этом сезоне мне не до них было, а полтора года назад они ушли с головой под снег, и все команды играли на снегу. Ну да, сделали ценник на тысячу поменьше и пришли к тому, что все равно платили дороже, чем у нас.

— А имеет ли смысл расчищать поле до травы, если все равно получается каток?

— Спросите у Рахимова (руководитель Юго-Западной лиги — прим. VSporte.ru), он у себя в этом году не расчищал. Он вам все расскажет исчерпывающе и очень красочно. Снег упал — притоптали, хорошо. Еще упал, еще притоптали. Потом прошел дождь — все замерзло. Что будешь делать? Ждать следующего снегопада. Рахимов ждал в этом году, снегопад на следующей неделе прошел, а перед выходными опять дождь, и поле снова замерзло…  В итоге всю зиму Юго-Запад не играл. А когда играл, то делал это по уши в снегу или по колено в воде. А так, да, конечно, проще не чистить, а притаптывать. И денег можно вполовину меньше брать. Но это не решает проблему. Если подводить итог по стадионам, то первый ресурс был нами использован, и теперь мы ищем варианты, как все это сделать лучше, вкуснее и красивее.

— К медийному проекту. Сейчас он запустился, мы год транслировали матчи. Какие дальнейшие шаги Лиги в этом направлении, ведь эта составляющая влияет на привлекательность ЛФЛ  наряду с условиями игры?

— Согласен. В этом году медийный проект не закладывался в бюджет. Было запланировано, что примерно к Новому году начнет что-то вырисовываться. Запустили мы его в октябре по-моему.

— Трансляции пошли с сентября, обзоры — с августа.

— Вот. Цена в месяц получалась где-то 70 тысяч, где-то под сто. Представляете, что такое взять 700 тысяч рублей ниоткуда? Поэтому все проекты, кроме медийного, были на Севере, по большому счету, свернуты: что-то по благоустройству, планировали в Высшем дивизионе резервного арбитра ввести уже в минувшем сезоне, но отказались пока…

— То есть медийный проект в приоритете?

— Этот год был годом телевидения.

— Следующий?

— Следующий зависит не от нас. Смотря весной трансляции, я удовлетворен качеством картинки. Зимой были большие проблемы, в самом начале — понятно. Не забывайте, что Лига построила комментаторскую кабину, еще свыше ста тысяч рублей. И все это из ниоткуда. Чего не хватало, возникло довольно просто — доложили мы с Иваном Кара. Мы же не можем главному судье не платить зарплату? Не можем. Хотя иногда надо бы. (смеется)

В этом году медиа-проект в приоритете, но в следующем он должен себя проявлять уже сам. В плане чего: работать над улучшением картинки; наконец-то мы получили титры, о которых говорили год — отлично. Я не технарь, я не знаю сложность реализации всего этого. Будем встречаться, разговаривать еще. В новом сезоне медиа-проект уже заложен в бюджет Лиги. По большому счету, все повышение цены — на развитие дополнительных проектов. Не только медиа-проекта, но его в том числе. Даже в первую очередь.

— Давайте говорить на чистоту, это же объективно? Раз Лига стремится расти, увеличивать свою привлекательность, выходить на новый уровень…

— Это то, о чем мы уже говорим некоторое время — повышение качества услуг.

— Когда мы говорим о повышении цены, то нужно понимать, что люди готовы к этому повышению, если им объяснить, на что оно идет.
— Хм, вот как я могу объяснить людям… Они не понимают, что все, что делает Лига, берется не из воздуха? Пример такой приведу: у нас результаты всех матчей тура во всех дивизионах сейчас появляются в понедельник вечером. Можно сделать так, чтобы они появлялись — самое позднее — в течение двух часов после окончания игры. Цена вопроса — порядка 30-ти тысяч рублей в год. Надо это командам? Если да, не вопрос — сделаем. Я считаю, мы работаем очень достойно. Мы сначала пробуем что-то, запускаем, прокручиваем и только потом поднимаем цену. В этом году на медиа-проект пошли, например, 300 тысяч рублей резерва с прошлого года. Был большой соблазн с Нового Года в прошлом сезоне поднять стоимость матчей, но мы так не работаем. Правила определяются до начала сезона, и они остаются неизменными до его окончания. Вторая часть денег: в ходе сезона удалось что-то удешевить. Третья: мы с Ваней достали собственные средства и положили. Вот вам медиа-проект.

— А как быть с людьми, которые иногда молчат и думают, иногда говорят шепотом, а иногда громко: «А зачем нам это надо?» Не обращать на них внимания? Обращать и объяснять? Обращать и слушать? Позиция Лиги какая?
— Позиция Лиги очень простая. Мы один раз объяснили, что нам это нужно для развития. Телевидение в Интернет — это вопрос будущего. По телевизору уже нечего смотреть. Два-три года, и аудитория будет смотреть только это. Через два-три года все рекламные контракты уйдут в сеть. Что скажут люди, которые через несколько сезонов будут содержать свои команды за счет глобальной сети?

Уже сейчас Лига ведет переговоры, связанные с картинкой.

— Какие?

— Вот есть уже сейчас два предложения. Компания Mitre хочет предоставить нам игровые мячи. Но если мы это примем, то все команды будут играть только этими мячами. И то, что вы пришли, допустим, с Adidas и хотите им играть, уже никого волновать не будет. Я разговаривал с людьми: кто-то за, а кто-то воротит нос. Это приходит бесплатно, но это навязано.

— Ну, мы же приходим на Флотскую, может, кто-то играл на лучших полях. И играть приходится на Флотской. Какие варианты? Так и с мячами.

— В принципе, согласен. Можно играть на лучших стадионах, даже в «Лужниках». Но вопрос упирается в цену. Может, какая-то команда себе готова позволить снять «Лужники» или «Локомотив», но она таким образом получит неспортивное преимущество по отношению к другим соперникам. В общем, есть сейчас такое предложение. Они предоставляют нам три мяча на игру, судьи выходят красивые с мячам под мышками и начинается игра. Если мяч потеряли — извините, езжайте к Mitre и покупайте замену. Либо заплатите деньги — я сам съезжу, но это будет стоить дороже (улыбается).

— А если мяч «погибнет» в игровом моменте?

— Игровой момент — это игровой момент, тут никаких вопросов к командам. В общем, такой контракт есть. Мы рекламируем Mitre, командам не нужно покупать мячи для игр.

— Тем более, такая проблема обсуждается общественностью постоянно…

— Ну, вот на это ориентироваться, на самом деле, не стоит. Вспомните, как несколько лет назад активистами вовсю велись разговоры о том, что необходимо отменять игры в морозы. Когда потом впервые тур отменили, больше всех негодовали те же самые люди. Тогда я еще читал этот форум, и мы очень над этим смеялись. Вот позиция людей. Человеку без разницы, против чего выступать. Это жизненное кредо — быть против. Это нормально, но ориентироваться на это мы не будем. Я никогда не говорил, что мы красивые, идеальные и хорошие. У нас много недостатков.

— Это мы напишем обязательно.

— Вспомните, как обстояли дела, когда я все это принимал. По большому счету, не было ничего. Стадионы были не обустроены. Мы с Иваном вдвоем судили всю вторую лигу. Восемь матчей в день. Четыре — я, четыре — он. На следующий день поменялись временем. Но как ни меняйся, все равно нас было только двое. Поэтому я, кстати, его понимаю, когда он на судей шипит. Он, в принципе, имеет на это определенное право, потому что он сам в этом прожил довольно долго. В любом случае, все это заставляет поднимать требования. Мы с Ваней спорим, но он понимает, что я все равно буду заступаться за судей. Потому что больше некому. Неадекватность нашей публики иногда за гранью. Вот мне звонит человек и говорит: «Я с ног до головы обматерил судью, но он сам в этом виноват». В том, что ты хам, виноват не судья. Он мог ошибиться на поле, и в этом виноват, но это другой разговор.

— Но вернемся к медиа-проекту. Так вот, насколько это все нужно участникам соревнований?

— В Израиле есть такая часть общества, называется кибуц. Она живет натуральным хозяйством. Две тысячи лет назад они жили так же. Никто не против, но это малюсенькая часть общества. В Сибири живут старообрядцы, и они имеют на это право. Но большая часть общества хочет двигаться вперед и следовать за прогрессом, поэтому мы будем обращать внимание на эту массу людей. А те, кто этого не понимает, у них есть два варианта: понять и принять, либо не играть.

— Вы сами подвели к краеугольному вопросу, который постоянно возникает у людей и многих выводит из себя. Позиция Лиги: «не нравится — не играйте». Насколько это адекватно, сколько в этом пренебрежения к командам, как вообще к этому относится Лига? Сейчас спрос превышает предложение, это не секрет. Пока мы разговариваем, уже было несколько звонков от новых команд. Таким образом, Лига объективно имеет возможность говорить с позиции силы с командами?